[24.04.2005]
Справедливость? Только в конечном счете.
Вечером 14 марта 2004 произошло два поначалу никак не связанные между собой события.
СОБЫТИЕ 1.
Время – приблизительно 22.15.
Место - возле школы № 192 (со стороны спортзала).
Главное действующее лицо – А.В.Сурская.
Что произошло (по словам Сурской; надо иметь в виду, что в разное время она рассказывала несколько различающиеся варианты происшедшего). Идя домой от остановки «Бугринская Роща», она заметила, что ее преследуют двое – высокий парень и маленькая девушка. Возле школы парень ее догнал (вариант: ее догнали оба преследователя) и ударил сзади чем-то тяжелым, а когда она упала, продолжал избивать ее ногами, требуя, чтобы она отдала ему сотовый телефон (по-видимому, он заметил, что перед этим она разговаривала по телефону). (Вариант: ее избивали и парень и девушка). Она сказала, что телефон у нее в кармане дубленки (вариант: куртки). Девушка взяла из кармана телефон и в придачу деньги и газовый баллон, после чего нападавшие скрылись, а она добралась до дома (это недалеко от школы) и рассказала о случившемся другу А.Акулову и отчиму В.Карпову.
Те ушли искать напавших на Сурскую. По каким приметам они собирались их искать не известно, поскольку сама она, по ее словам, сумела в темноте разглядеть только их «общий облик». Но и оставить все просто так они, видимо, не могли.
СОБЫТИЕ 2.
Место то же – возле школы № 192
Время – приблизительно 22.30 - вычислено действующими лицами позднее из расчета: вышли из дома Р.Максименко в 22.10, до школы ходу минут 20 (скорее всего, не менее 30 минут: все-таки расстояние около 1620 м. но, возможно они шли очень спорым шагом).
Действующие лица – Алексей Демьяненко и его фактическая жена Анна Голешова.
Что произошло (по словам Демьяненко и Голешовой). Алексея и Анна возвращались домой из гостей у Р.Максименко. Шли от Максименко (ул. Чемская, ) по направлению к остановке «Бугринская Роща». Возле школы № 192 к ним подошел молодой человек и попросил закурить, они ответили, что не курят, и двинулись было дальше, но он снова преградил им путь, уже с сигаретой в руке и попросил дать прикурить. Странное его поведение (он все время оглядывался и дергался, а руку держал в кармане, словно собираясь что-то достать) стало поводом того, что Алексей достал свой газовый пистолет «Удар» и направил его на «курильщика». Тот отвязался. Но некоторое время спустя Анна, обернувшись, заметила, что их преследуют двое, из которых один, показался ей всё тем же «курильщком». Когда Анна и Алексей пришли на остановку, туда вскоре подошли и их преследователи: это, действительно, были давешний «курильщик» и другой, постарше. Последний схватил Алексея за рукав и стал что-то у него требовать, Алексей не понял, попытался вырваться, тот его ударил, Алексей ответил ответил… Драка. «Курильщик» прыгал рядом и пытался ударить Алексея тоже. После того, как нападавший порезал Алексею щеку и снова бросился на него, Алексей дважды выстрелил в него из газового пистолета. Тот было отстал, но потом бросился на Анну, стоявшую несколько в стороне с двумя знакомыми (Хрусталевой и Даниленко). «Курильщик» орал, что приведет толпу, которая убьет их (Анну и Алексея). Анна отогнала хулигана с помощью газового баллончика, Алексей же, опасаясь новых нападений, велел ей идти домой и передал ей ключи от квартиры; она ушла. Вскоре ушел и Алексей. Вернувшись домой, он взял собаку и вышел с нею, чтобы пойти к таксофону и вызвать милицию, но у таксофона увидел всё того же «курильщика» с его компаньоном и вернулся домой. Тут же в дверь позвонили: «Откройте, милиция». За дверью оказались милиционеры и «курильщик». Обоих отвезли в Отделение, где «курильщика» тут же отпустили, а Алексея без всяких объяснений, без составления протокола о задержании и, не оказав медицинскую помощь (порезанная щека продолжала кровоточить), отправили в камеру. Только на утро он узнал от следователя (Куценко), что его обвиняют в избиении какой-то девушки. Услышав это, он потребовал было адвоката, но следователь ответила, что его допрашивают не как подозреваемого, а как свидетеля, и адвокат ему не нужен (это была ложь: фактически именно он был подозреваемым, свидетелей не держат в камере временного задержания). После допроса его повели на опознание (т.е. фактически признав подозреваемым, но, так и не оформив это законным образом, и не обеспечив права на защиту).
С этого момента два изложенных выше сюжета сливаются в один.
Хуже того, с этого момента описанные сюжеты становятся разными версиями одних и тех же событий, почти во всем ставящими одна другую под сомнение.
Дело в том, что Демьяненко, персонаж события 2, был опознан никем иным, как героиней события 1, Сурской, в качестве того бандита, что избил ее возле школы и чья подруга забрала у нее мобильник, деньги и боллончик (она опознала и Голешову). А «курильщик» - это ее друг Акулов, а второй хулиган – ее отчим Карпов.
И выяснить, какая из этих версий верна, должны были следствие и суд.
Не будем отслеживать все перипетии этого нового сюжета, хотя именно он нас и интересует. Просто попробуем встать на место следствия, а затем и суда, разбиравшего это дело. Что они должны были выяснить и каким образом они могли это сделать.
Не надо быть комиссаром Мегрэ, чтобы догадаться, что, прежде всего, следовало установить все обстоятельства – время и место – нападения на Сурскую, а также, кто на нее напал. Поскольку целью нападения было – отнять у Сурской мобильник, и в нападении на нее подозревались Демьяненко и Голешова, следовало при задержании последних сразу же обыскать их и изъять у них «подозреваемый» мобильник, установить на чье имя он был заргистрирован (кто оплачивал разговоры по нему), кто и когда вел последний разговор по нему и – если бы подтвердилось, что это мобильник Сурской, то тем самым Демьяненко и Голешова были бы уличены в инкриминируемом им преступлении, если же мобильник не ее, то пришлось бы извиниться перед ними и продолжить поиск тех, кто действительно ограбил Сурскую. Уточнить время нападения на Сурскую можно было, запросив на станции скорой медицинской помощи информацию о времени обращения туда Сурской (как выяснено адвокатами обвиняемых, это произошло в 22 часа 21 минуту, то есть задолго до того как на месте события могли оказаться Анна с Алексеем).
Ничего из этих очевидно необходимых первоочередных действий не было сделано. (Даже много позже, когда адвокаты Алексея и Анны ходатайствовали в суде для установления ориентировочного времени описанного Сурской ограбления запросить в телефонной станции распечатку разговоров по этому мобильнику, судья после странной нервной реакции Сурской на это ходатайство и долгого раздумья – на следующий день – отказала в его удовлетворении). Вместо всего этого было проведено «опознание» Алексея и Анны – с грубейшими нарушениями оговоренных законом правил выполнения этой процедуры, но, главное – совершенно бесполезное в данных обстоятельствах. Дело в том, что, если верна версия Сурской, то к моменту «опознания» создалась ситуация, известная под названием «порочный круг»: не известно, правильно ли Акулов и Карпов «опознали» на остановке Алексея и Анну ночью, но к моменту процедуры «опознания» в милиции они уже успели, разумеется, рассказать Сурской, как выглядят Алексей и Анна , так что «узнать» их ей не представляло никакого труда (особенно Алексея, у которого щека так и оставалась в крови, и, чтобы скрыть это, ему было велено закрыть дефектную щеку воротником дубленки, что уже само по себе выделало его среди статистов опознания, помимо его заметно более высокого роста и столь же заметных отличий в одежде). То есть, если бы даже сама процедура опознания была проведена с соблюдением всех требований закона, она все равно была бы лишена смысла: Сурская «опознавала» не тех, кто на нее напал, а тех, с кем дрались Акулов и Карпов, а ведь следствие как раз и пыталось путем опознания проверить идентичность тех, с кем дрались эти два рыцаря с теми, кто напал на Сурскую. Это и есть порочный круг: в качестве доказательства принимается то, что еще предстоит доказать.
Не обратив на этот порочный круг внимания, и следствие, и затем суд сочли его результаты главной и достаточной уликой для осуждения Алексея и Анны, а всю остальную информацию – поскольку она не укладывалась в принятую версию – отбрасывали как заведомо недостоверную.
Бесполезными для исследования обстоятельств дела были и осмотр места нападения на Сурскую, и взятие с него проб снега и крови, которые, к тому же, были проведены с грубыми нарушениями узаконенной процедуры и фальсификацией соответствующего протокола.
Разумеется, довести судебное следствие до «победного» конца не смотря на сопротивление подсудимых и их адвокатов, можно было, только грубо нарушая закон. И судья Кировского районного суда общей юрисдикции И.Г. Шморгун нарушила его во всех случаях, когда она считала это нужным.
Вот далеко не полный список этих нарушений, допущенных либо судьей, либо другими должностными лицами, но оставленных судьей без должного реагирования.
1. Арест подозреваемого Алексея (около 23.00 14.03.04) без ордера на арест, без составления соответствующего протокола, без предоставления возможности адвокатской защиты. (Формально он был не арестован, а «вызван» - правда, без положенной повестки – как свидетель, но помещен в камеру временно задержанных, что по отношению к свидетелю недопустимо).
2 Допрос Алексея и Анны (в 10.50 15.03.04) в качестве свидетелей, хотя фактически они были подозреваемыми (но и права и обязанности их как свидетелей им не были разъяснены). По-видимому, это нарушение было обусловлено предыдущим нарушением – арестом без ордера, вот и приходилось изворачиваться.
3 Опознание Алекея с нарушением требований закона (ст.193 УПК РФ):
· рост статистов значительно (на 10 см.) ниже, чем Алексей;
· статисты были в кожаных куртках и шапках, Алексей – в дубленке и без шапки;
· у Демьяненко было опухшее лицо, рана на щеке, он ее закрыл воротником, у статистов ран не было и воротник не был поднят.
4. Опознание Анны с нарушением требований закона:
· Перед «опознанием» Сурская, разговаривала с Анной (называя ее по имени и уверяя ее, что они знакомы с детства и что их матери вместе работали – факт – если это факт!, полностью обессмысливавший не только последовавшее «опознание», но и все показания Сурской об обстоятельствах ее избиения и ограбления)
· Анна была в дубленке, статисты – в куртках;
· статисты на голову выше ростом, чем Анна.
5. Фальсификация протокола осмотра места происшествия: указаны неверное время совершения этого действия (с 7.30 до 8.30 вместо фактических 17.30) и неверные обстоятельства привлечения понятых (они были на месте осмотра в разное, а не в одно и то же время, и не видели самой процедуры осмотра и взятия проб снега и пр.); сам протокол был составлен без понятых и дан им на подпись задним числом.
6. Многочисленные и так и не исправленные искажения показаний (вплоть до придания им противоположного смысла) свидетелей и подсудимых в протоколе судебного заседания
7. Суд не удовлетворил ни ходатайства защиты, направленные но установление точного времени нападения на Сурскую и/или проверку алиби подсудимых (о вызове свидетелей, могущих уточнить время ухода Анны с Алексеем от Максименко, о запросе на станции «Билайн» распечатки разговоров по мобильному телефону Сурской, о приобщении к делу сообщения станции скорой медицинской помощи, в котором указано точное время обращения Сурской за медпомощью – задолго до того как Алексей и Анна могли оказаться на месте нападения на Сурскую), ни на опровержение результатов «опознания» (о вызове свидетелей разговора Сурской с Голешовой до этой процедуры).
8. Путанные и противоречивые показания Сурской, Карпова, Акулова (последний, к тому же, состоит на учете как наркоман), и следователя суд признал последовательными и соответствующими материалам дела и фактическим обстоятельствам (каким обстоятельствам? - задачей суда как раз и было выяснить эти обстоятельства, и от выполнения именно этой задачи суд, по существу, уклонился).
9. Последовательные и непротиворечивые показания Алексея и Анны, Максименко, свидетелей драки на остановке «Бугринская Роща» и др. суд объявил противоречивыми, непоследовательными и не заслуживающими доверия.
Суд приговорил Демяненко А.А. к 3, 5 годам лишения свободы, а Голешову А.С. - к 3 годам лишения свободы условно. Изложенное выше не позволяет признать этот приговор - результат непрофессионализма милицейских работников и следствия и перечисленных выше и многих других нарушений закона – ни законным, ни справедливым, ни обоснованным. Неудивительно, что осужденные подали кассационную жалобу в областной суд.
Мы надеялись, что областной суд не только отменит этот приговор и полностью оправдает осужденных, но и вынесет частное определение в адрес работников милиции, следствия и прокуратуры, а также судьи И.Г. Шморгун, чьими «стараниями» оказались попраны права и интересы как Анны и Алексея, так и всех нас, потому что ущемление чьего-то частного права есть ущемление Права вообще, что представляет собой угрозу для всего общества в целом. Это значит – для всех нас.
Наша надежда не оправдалась. 18 апреля областной суд эту угрозу усугубил: приговор Кировского районного суда оставлен им без изменения.
Я не сумел быть на суде и могу судить о том, как он проходил, только со слов родственников осужденных и их адвокатов. По словам последних, за всю их многолетнюю практику они не сталкивались с такой нервозной бесцеремонностью судей, какая была явлена в ходе этого судебного действа.
Можно только гадать о мотивах, побуждающих судей столь беспардонно нарушать закон. Едва ли это всего лишь обыденное пренебрежение к людям, чьи судьбы оказались в судейских руках. Похоже, наоборот, речь идет о беспардонном выгораживании кого-то, кого эти судьи боятся больше закона. К слову сказать, ни «пострадавшая» Сурская, ни ее адвокат суд своим присутствием не удостоили. Что это – уверенность в том, что «всё схвачено», и об исходе можно не беспокоиться, или боязнь неудобных вопросов со стороны противной стороны?
А что же общественность, чье внимание могло бы как-то укротить неправедное рвение недобросовестных судей? Но как общественность может судить об этом, если ни один журналист – представитель каких-нибудь СМИ из числа доброго десятка редакций, оповещенных нами о предстоящем суде, на суд не пришел: вероятно, у всех на то были уважительные причины?
Что ж, все мы можем умыть руки. Но может ли кто-нибудь из нас считать себя в безопасности, если в суде совершается беззаконие?
P.S. Осужденные готовятся к подаче жалобы в Верховный Суд, а если понадобится, то и в Страссбург. Надо думать, справедливость в конечном счете восторжествует. В конечном счете.
Но будет ли в том наша заслуга?
Исходный текст
Т. Руслов